Ну и роман всех времен и народов....

                              ЕВГЕHИЙ ОHЕГИH
                             (роман в стихах)

                        Hа свете братцы все говно,
                        Все мы порою что оно,
                        Пока бокал пенистый пьем,
                        Пока красавиц мы ебем,

            Ебут самих нас в жопу годы -
            Таков увы закон природы.
            Рабы страстей, рабы порока,
            Стремимся мы по воле рока,

            Туда, где выпить иль ебнуть,
            И по возможности все даром,
            Стремимся сделать это с жаром,
            И поскорее улизнуть.

            Hо время между тем летит,
            И ни хуя нам не простит,
            То боль в спине, в груди отдышка,
            То геморрой, то где-то шишка,

            Hачнем мы кашлять и дристать,
            И пальцем в жопе ковырять,
            И вспоминать былые годы,
            Таков, увы, закон природы.

            Потом свернется лыком хуй,
            И, как над ним ты ни колдуй,
            Он никогда уже не встанет,
            Кивнет на миг и вновь завянет,

            Как вянут первые цветы,
            Морозом тронутой листвы,
            Так всех, друзья, нас косят годы,
            Таков, увы, закон природы.

                    ********

            Мой дядя самых честных правил,
            Когда не в шутку занемог,
            Кобыле так с утра заправил,
            Что дворник вытащить не мог.

            Его пример другим наука,
            Коль есть меж ног такая штука,
            Не тычь ее кобыле в зад
            Как дядя - сам не будешь рад.

            С утра как дядя Зорьке вставил
            И тут инфаркт его хватил
            Он состояние оставил
            Всего лишь четверть прокутил.

            Его пример другим наука
            Что жизнь? Не жизнь сплошная мука.
            Всю жизнь работаешь, копишь
            И не доешь, и не доспишь,

            И кажется достиг всего ты,
            Пора оставить все заботы,
            Жить в удовольствие начать
            И прибалдеть, и приторчать...

            Ан нет, готовит снова рок
            Суровый жесткий свой урок.

            Итак, пиздец приходит дяде.
            На век прощайте водка, бляди.
            И в мрачны мысли погружен
            Лежит на смертном одре он.

            А в этот столь печальный час
            В деревню вихрем к дяде мчась,
            Ртом жадно к горлышку приник
            Наследник всех его сберкниг -

            Племяник, звать его Евгений
            Он не имеея сбережений
            В какой-то должности служил
            И милостями дяди жил.

            Евгения почтенный папа
            Каким-то важным чином был.
            Хоть осторожно, в меру хапал
            И много тратить не любил,

            Но все-же как то раз увлекся,
            Всплыло что было и что нет,
            Как говорится папа спекся
            И загудел на десять лет.

            А будучи в годах преклонных,
            Не вынеся волнений онных
            В одну неделю захирел,
            Пошел посрать и околел.

            Мамаша долго не страдала.
            Такой уж женщины народ.
            "Я не стара еще" - сказала,
            "Я жить хочу, ебись все в рот."

            И с тем дала от сына ходу,
            Уж он один живет два года.

            Евгений был практичен с детства
            Свое мизерное наследство
            Не тратил он по пустякам.
            Пятак слагая к пятакам,

            Он был великий эконом,
            То есть умел судить о том,
            Зачем все пьют и там и тут,
            Хоть цены все у нас растут.

            Любил он тулиться. И в этом
            Не знал ни меры, ни числа.
            К нему друзья взывали... Где там,
            А член имел как у осла.

            Бывало на балу танцуя
            В смущеньи должен был бежать.
            Его трико давленье хуя
            Не в силах было удержать.

            И ладно, если б все сходило
            Без шума, драки, без беды,
            А то за баб не раз мудила
            Он получал уже пизды.

            Да все видать не к проку было,
            Лишь оклемается едва
            И ну пихать свой мотовило
            Будь то девка, иль вдова.

            Мы все ебемся понемногу
            И где-нибудь, и как-нибудь,
            Так что поебкой слава богу
            У нас не мудрено блеснуть.

            Но поберечь не вредно семя,
            Член к нам одним концом прирос,
            Тем паче, что в любое время
            Так на него повышен спрос.

            Но... Ша ! Я кажется зарвался,
            Прощения у вас прошу.
            И к дяде, что один остался
            Скорее с вами поспешу.

            Ах, опоздали мы немного,
            Папаша уж в базе почил.
            Так мир ему и слава богу,
            Что завещанье настрочил.

            А вот племянник мчится быстро
            Как за блондинкою грузин.
            Давайте же мы выйдем тихо,
            Пускай останется один.

            Ну а пока у нас есть время,
            Поговорим на злобу дня.
            Так, что я там пиздел про семя?
            Забыл. Но это все хуйня.

            Не в этом зла и бед причина.
            От баб страдаем мы, мужчины,
            Что в бабах прок? Одна пизда,
            Да и пизда не без вреда.

            И так не только на Руси,
            В любой стране о том спроси,
            Где баба, скажут, быть беде,
            "Шерше ля фам" - ищи в пизде.

            От бабы ругань, пьянка, драка,
            Но лишь ее поставишь раком,
            Концом ее перекрестишь
            И все забудешь, все простишь,

            И лишь конец прижмешь к ноге
            И то уже "Тульмонт" эге !
            А если бы еще минет,
            А если бы еще... но нет,

            Черед и этому придет,
            А нас теперь Евгений ждет.

            Но тут насмешливый читатель
            Быть может мне вопрос задаст.
            Ты с бабой сам лежал в кровати,
            Иль может быть ты педераст?

            Иль может в бабах не везло ?
            Коль говоришь, что в них все зло.
            Его без гнева и без страха
            Пошлю интеллигентно на хуй,

            Коли умен меня поймет,
            А коли глуп - пускай идет.
            Я сам бы рад, к чему скрывать,
            С хорошей бабою в кровать!

            Но баба бабой остается,
            Пускай как бог она ебется.

           *********

            Деревня, где скучал Евгений
            Была прелестный уголок.
            Он в первый день без рассуждений
            В кусты крестьянку поволок.

            И преуспев там в деле скором,
            Спокойно вылез из куста,
            Обвел свое именье взором,
            Поссал и молвил: "Красота!"

            Один среди своих владений,
            Чтоб время с пользой проводить,
            Решил Евгений в эту пору
            Такой порядок учредить.

            Велел он бабам всем собраться,
            Пересчитал их лично сам,
            Чтоб было легче разобраться
            Переписал их по часам.

            Бывало он еще в постели
            Спросонок чешет два яйца,
            А под окном уж баба в теле
            Ждет с нетерпеньем у крыльца.

            В обед еще и в ужин тоже,
            Так кто ж такое стерпит, боже,
            А наш герой, хоть и ослаб
            Ебет и днем, и ночью баб.

            В соседстве с ним и в ту же пору
            Другой помещик проживал,
            Но тот такого бабам пору,
            Как наш приятель, не давал.

            Звался сосед Владимир Ленский.
            Был городской, не деревенский,
            Красавец в полном цвете лет,
            Но тоже свой имел привет.

            Похуже баб, похуже водки,
            Не дай нам бог такой находки,
            Какую сей лихой орел
            В блатной Москве себе обрел.

            Он, избежав разврата света,
            Затянут был в разврат иной,
            Его душа была согрета
            Наркотиков струей шальной.

            Ширялся Вова понемногу,
            Но парнем славным был, ей богу,
            И на природы тихий лон
            Явился очень кстати он.

            Ведь наш Онегин в эту пору
            От ебли частой изнемог,
            Лежал один, задернув штору,
            И уж смотреть на баб не мог.

            Привычки с детства не имея
            Без дел подолгу прибывать,
            Hашел другую он затею:
            И начал крепко выпивать.

            Что ж, выпить в меру - худа нету,
            Hо наш герой был пьян до свету,
            Из пистолета в туз лупил
            И как верблюд в пустыне пил.

            О вина, вина! Вы давно ли
            Служили идолом и мне?
            Я пил подряд: нектар, говно ли.
            И думал - истина в вине.

            Ее там не нашел покуда.
            И сколько не пил - все во тщет,
            Но пусть не прячется паскуда,
            Найду! Коль есть она вообще.

            Онегин с Ленским стали други.
            В часы вечерней зимней вьюги
            Подолгу у огня сидят,
            Ликеры пьют, за жизнь пиздят.

            Но тут Онегин замечает,
            Что Ленский как-то отвечает
            На все вопросы невпопад,
            И уж скорей смотаться рад,

            И пьет уже едва-едва,
            Послушаем-ка их слова:

            -Куда, Владимир, ты уходишь?
            -О, да, Евгений, мне пора.
            -Постой, с кем время ты проводишь?
             Или уже нашлась дыра?

            -Ты прав, Евгений, только, только...
            -Ну шаровые, ну народ!
             Как звать чувиху эту? Ольга?!
             Что не дает?! Как не дает?

             Да ты видать не верно просишь.
             Постой, ведь ты меня не бросишь
             На целый вечер одного?
             Не ссы - добьемся своего!

            -Скажи там есть еще одна?
             Родная Ольгина сестра?!
             Свези меня!
            -Ты шутишь?
            -Hету?!

             Ты будешь тулить ту я эту.
             Так что ж - мне можно собираться?
             И вот друзья уж рядом мчатся.

            Hо в этот день мои друзья
            Hе получили ни хуя,
            За исключеньем угощенья
            И рано испросив прощенья

            Их сани мчат дорогой краткой.
            Мы их послушаем украдкой.
            -Ну что у Лариных?
            -Хуйня! Напрасно поднял ты меня.

             Ебать там ни кого не стану,
             Тебе ж советую Татьяну.
            -А что так?
            -Милый друг мой Вова,
             Баб понимаешь ты хуево.

             Когда-то в прежние года
             И я драл всех, была б пизда.
             С годами гаснет жар в крови,
             Теперь ебу лишь по любви.

             Владимир сухо отвечал
             И после во весь путь молчал.

             Домой приехал, принял дозу,
             Ширнулся, сел и загрустил.
             Одной рукой стихи строчил,
             Другой хуй яростно дрочил.

             Меж тем, двух ебырей явленье,
             У Лариных произвело
             Hа баб такое впечатленье,
             Что у сестер пизду свело.

             Итак, она звалась Татьяной.
             Грудь, ноги, жопа без изъяна.
             И этих ног счастливый плен
             мужской еще не ведал член.

             А думаете, не хотела она
             попробовать конца?
             Хотела так, что аж потела,
             Что аж менялася с лица.

             И все-же, несмотря на это,
             Благовоспитана была.
             Романы про любовь читала,
             Искала их, во сне спускала,
             И целку строго берегла.

             Не спится Тане, враг не дремлет,
             Любовный жар ее объемлет.
             -Ах,няня, няня, не могу я,
              Открой окно, зажги свечу...

             -Ты что, дитя?
             -Хочу я хуя,
              Онегина скорей хочу!

             Татьяна рано утром встала,
             Пизду об лавку почесала.
             И села у окошка сечь
             Как Бобик Жучку будет влечь.

             А бобик Жучку шпарит раком!
             Чего бояться им, собакам?
             Лишь ветерок в листве шуршит,
             А то, глядишь, и он спешит...

             И думает в волненьи Таня:
             "Как это Бобик не устанет
             Работать в этих скоростях?"
             Так нам приходится в гостях

             Или на лестничной площадке
             Кого-то тулить без оглядки.

             Вот Бобик кончил, с Жучки слез
             И вместе с ней умчался в лес.
             Татьяна ж сидя у окна
             Осталась, горьких дум полна.

             А что ж Онегин? С похмелюги
             Рассолу выпил целый жбан,
             Нет средства лучше, верно други?
             И курит топтаный долбан.

            О, долбаны, бычки, окурки!
            Порой вы слаще сигарет.
            Мы же не ценим вас, придурки,
            И ценим вас, когда вас нет.

            Во рту говно, курить охота,
            А денег, только пятачок.
            И вот, в углу находит кто-то
            Полураздавленный бычок.

            И крики радости по праву
            Из глоток страждущих слышны.
            Я честь пою, пою вам славу,
            Бычки, окурки, долбаны!

            Еще кувшин рассолу просит
            И тут письмо служанка вносит.
            Он распечатал, прочитал,
            Конец в штанах мгновенно встал.

            Себя не долго Женя мучил
            Раздумьем тягостным. И вновь,
            Так как покой ему наскучил,
            Вином в нем заиграла кровь.

            Татьяну в мыслях он представил.
            И так и сяк ее поставил.
            Решил Онегин - в вечеру
            Сию Татьяну отдеру.

            День пролетел как миг единый
            И вот Онегин уж идет,
            Как и условлено в старинный
            Парк. Татьяна ждет.

            Минуты две они молчали,
            Подумал Женя ну держись.
            Он молвил ей:"Вы мне писали?"
            И гаркнул вдруг:"А ну ложись!"

            Орех могучий и суровый
            Стыдливо ветви отводил,
            Когда Онегин член багровый
            Из плена брюк освободил.

            От ласк Онегина небрежных
            Татьяна как в бреду была,
            Шуршанье платьев белоснежных
            И после стонов неизбежных

            Свою невинность пролила.
            Ну, а невинность это, братцы,
            Во истину и смех, и грех,
            Коль, если глубже разобраться -

            Надо разгрызть, что б съесть орех.
            Но тут меня вы извините,
            Изгрыз, поверьте, сколько мог.
            Теперь увольте и простите -
            Я целок больше не ломок.

            Ну вот, пока мы здесь пиздели
            Онегин Таню отдолбал
            И нам придеться вместе с ними
            Скорее поспешить на бал.

               ***

            О! Бал давно уже в разгаре!
            В гостиной жмутся пара к паре
            И член мужчин все напряжен
            На баб всех, кроме личных жен.

            Да и примерные супруги,
            В отместку брачному кольцу,
            Кружась с партнером в бальном круге,
            К чужому тянутся концу.

            В соседней комнате, смотри-ка,
            На скатерти зеленой сика,
            А за портьерою, в углу,
            Ебут кого-то на полу.

            Лакеи быстрые снуют,
            В бильярдной так уже блюют,
            Там хлопают бутылок пробки,
            Татьяна же после поебки

            На верх тихонько поднялась,
            Закрыла дверь и улеглась.

            В сортир бежит Евгений с ходу.
            Имел он за собою моду
            Усталость с ебли душем снять,
            Что нам не вредно б перенять.

            Затем к столу он быстро мчится
            И надобно ж беде случиться -
            Владимир с Ольгой за столом,
            Член естественно колом.

            Он к ним идет походкой чинной,
            Целует руку ей легко,
            "Здорово Вова, друг старинный,
            Jeveus nome preaux, бокал "Клико"!

            Бутылочку "Клико" сначала,
            Потом "Зубровку","Хваньчкару"
            И через час уже качало
            Друзей как листья на ветру.

            А за бутылкою "Особой",
            Онегин, плюнув вверх икрой,
            Назвал Владимира разъебой,
            А Ольгу - самою дырой.

            Владимир, поблевав немного,
            Чего-то стал орать в пылу,
            Но бровь свою насупив строго,
            Спросил Евгений: "По еблу?"

            Хозяину, что бегал рядом
            Сказал: "А ты пойди поссы!"
            Попал случайно в Ольгу взглядом
            И снять решил с нее трусы.

            Сбежались гости. Наш кутила,
            Чтобы толпа не подходила
            Карманный вынул пистолет,
            Толпы простыл мгновенно след.

            А он красив, могуч и смел
            Ее меж рюмок отымел.
            Потом зеркал побил немножко,
            Прожег сигарою диван,

            Из дома вышел, крикнул: "Прошка!"
            И уж сквозь храп: "Домой, болван."

             ***

            Метельный вихрь во тьме кружится,
            В усадьбе светится окно.
            Владимир Ленский не ложится,
            Хоть спать пора уже давно.

            Он в голове полухмельной
            Был занят мыслею одной.
            И под метельный ураган
            Дуэльный чистил свой наган.

            "Онегин! Сука! Блядь! Зараза!
             Разъеба! Пидор! И говно!
             Лишь солнце встанет - драться сразу,
             Дуэль до смерти!  Решено!"

            Залупой красной солнце встало.
            Во рту, с похмелья, стыд и срам.
            Онегин встал, раскрыл ебало
            И выпил водки двести грамм.

            Звонит. Слуга к нему вбегает,
            Рубашку, галстук предлагает,
            На шею вяжет черный бант,
            Дверь настежь, входит секундант.

            Не буду приводить слова,
            Не дав ему пизды едва,
            Сказал Онегин, что придет,
            У мельницы пусть, сука, ждет.

            Поляна белым снегом крыта.
            Да, здесь все будет "шито-крыто".
            "Мой секундант", - сказал Евгений,
            "А вот мой друг - месье Шардрез."

            И так, друзья без рассуждений
            Становятся между берез.
            "Мириться? Hа хуй эти штуки!
             Наганы взять прошу я в руки."

            Онегин молча скинул плет
            И быстро поднял пистолет.
            Он на врага глядит сквозь мушку,
            Владимир тоже поднял пушку.

            И ни куда-нибудь, а в глаз
            Наводит дуло, пидораз.
            Онегина мондра хватила,
            Мелькнула мысль: "Убьет, мудила."

            Ну подожди, дружок, дай срок.
            И первым свой нажал курок.

            Упал Владимир. Взгляд уж мутный
            Как будто полон сладких грез
            И после паузы минутной -
            "Пиздец" - сказал месье Шардрез.